Войсковой или какой-то другой операции под таким названием не было. "Каскад" - отряд, сформированный на базе частей специального назначения КГБ СССР. Эти подразделения были кадрированными и разворачивались в случае глобальной войны или какого-то стратегического конфликта между Советским Союзом и другими державами. Части были специально обучены и подготовлены из бывших сотрудников госбезопасности, "запасников" - сержантов и старшин, служивших в десантных войсках, морской пехоте, на подводном флоте, в диверсионных, разведывательных группах. Словом, это было элитное подразделение, хорошо подготовленное и оснащенное. 15 февраля 1989 года командующий 40-й армией Вооруженных Сил Советского Союза генерал Борис Громов замкнул колонну, уходившую домой из Афганистана по мосту через Аму-Дарью в районе Термеза. Перед ним прошли войска, вся военная техника. Вместе с ними закончили войну и "каскадеры", как называли спецназовцев в армии. Так завершилась война, развязанная в декабре 1979 года. Своими воспоминаниями о тех временах с нами делится полковник запаса, ответственный секретарь Южного регионального отделения Всеукраинского благотворительного фонда социальной защиты сотрудников правоохранительных органов - участников боевых действий в Афганистане и членов их семей, член Европейской ассоциации морской и воздушной полиции Владимир ПОКУТНЫЙ. - Чтобы был понятен мой дальнейший рассказ, нужно чуть-чуть заглянуть в предысторию темы нашей беседы. В конце 79-го к власти пришел Бабрак Кармаль, сменивший Амина. Тогда-то и был введен в эту сопредельную страну ограниченный контингент советских войск - несколько дивизий, другие боевые части. А одними из первых были подразделения КГБ СССР специального назначения "Зенит". Сегодня в этом уже нет никакого секрета. Так вот, я тогда вполне мог оказаться в составе "Зенита". Но, поскольку на тот момент требовалось не так много профессионалов, ни один человек из центрального аппарата КГБ Украины, где я тогда работал, туда не попал. За полтора года до начала афганских событий меня направили в Москву в специальную школу при Первом главном управлении КГБ СССР, где готовили разведчиков и командиров групп спецназначения. Подобная практика наблюдалась и в армиях других стран. А называли таких профессионалов по-разному: рейнджерами, зелеными беретами и т.д. Главное же было в том, что в такие особо выделенные части могли быть зачислены только люди, прошедшие особую подготовку и уже побывавшие в "горячих точках" планеты. Как правило, такие бойцы были обучены не только боевым искусствам, виртуозному владению разными техническими средствами, но и умению выжить в самых экстремальных условиях, питаясь лишь тем, что может дать пустыня, тайга, горы, вода. А готовились эти подразделения с целью уничтожения ядерных складов, стратегических ракет, других важных объектов противника, чтобы упредить его удар по Советскому Союзу. Вот из таких людей и были сформированы несколько элитных подразделений отряда "Каскад". Зачисление в команды шло на сугубо добровольной основе. При этом бойцам и офицерам сообщали только, что они будут приданы частям Советской Армии, действующим в одном из иностранных государств. Тот, кто давал свое согласие (а мог бы и отказаться от предложения), готов был десантироваться куда прикажут. Украина, а это, напомню, был уже 80-й год, сформировала две таких команды - "Карпаты" и "Карпаты-I", которые вошли в отряд "Каскад". В одной из них воевал впоследствии и я. Нам были поручено ведение разведки и оказание помощи армии на западе Афганистана в провинциях Герат и Фарах. Команды "Север", "Север-I", "Тибет", "Алтай" разместились в других районах страны: Джелалабаде, Мазари-Шарифе и т.д. "Карпатами-I" командовал подполковник Геннадий Лобачев, его заместителем назначили меня, тогда капитана. Оба практически отвечали за жизни 120 человек. Согласно директиве Генштаба, наши команды придавались в качестве четвертых батальонов полков 5-й дивизии, которая входила в сороковую армию. В войсках такие батальоны называли андроповскими. И никакая секретность не могла скрыть их принадлежности. Впрочем, наши ребята многим отличались от других солдат. Форму носили без знаков различия, каждому был выдан бронежилет, автомат нового тогда образца - "АКМ-С" калибра 5,45 мм, пистолет. А ставила точку во внешнем виде воина песочного цвета, как и комбинезон, шапочка с козырьком, названная потом "афганкой". Вот из-за этих шапочек и щегольских бородок (нашему личному составу это разрешалось) даже слухи пошли о военной помощи кубинцев. И тут никакие опровержения не помогали: видно свеж еще был в мировой памяти боевой опыт Че Гевары... Этот слух был не самым неприятным. Хуже, когда пошли разговоры среди наших противников о том, что Советской Армией применяются яды, отравляющие вещества, газы. Так вот, как участник боевых действий в Афганистане со всей ответственностью заявляю: не было этого! Первая командировка длилась полгода: с июня 1980 года по январь 81-го. Вторая - уже в качестве командира команды - началась в июне 1981-го, окончилась в апреле 1982 года. - И оба раза это были не прогулки при луне, за что родина своего сына не забыла... - Обычно боевые действия вели ночью или рано утром. С одиннадцати до шестнадцати война задыхалась от жары. Замирала она и на зиму. Но, поверьте, в остальное время "мясорубка" успела искалечить столько людей, что о каких-то прогулках говорить не приходится. Получил свое и я - легкую контузию в первый раз, во второй - подхватил болезнь Боткина, что, пожалуй, хуже легкого или среднего ранения. А что касается памяти родины... Вручили мне орден Красной Звезды, есть две афганские награды. Был представлен и к ордену Красного Знамени, но при этом намекнули: позвони, мол, кому следует, выставь пару ящиков коньяку и можешь прокалывать на кителе еще одну дырочку. Знаете, послал я за такой совет доброжелателя. С досрочным присвоением званий тоже как-то не вышло... Работали мы в самом тесном контакте с афганской контрразведкой. Задача стояла так - выявлять действия бандформирований, добывать информацию о их планах, устанавливать места дислокаций, затем вместе с войсками принимать участие в ликвидации душманов. Здесь я должен сделать отступление. Что такое Афганистан, мы начали разбираться только на месте. И поняли, что есть просто вооруженные группы, встающие по необходимости на защиту рода или племени (кочевник, не имеющий в определенном возрасте винтовки, лишен уважения окружающих), чисто уголовные элементы, нередко целые династии, грабившие при любой власти, и организованные формирования, имевшие связь с заграницей, руководимые иностранными советниками, готовые любой ценой отстаивать интересы своих правительств, исключая прямое участие в вооруженном конфликте. Поэтому и приходилось планировать любую операцию только после тщательного изучения ситуации и выяснения, к какой группе следует относить своих "подопечных". Таким вот образом мы вышли на вооруженную группировку некоего инженера Абдуллы в районе горного населенного пункта Адраскан (провинция Герат). Как оказалось, Абдулла при прежней власти был "вали алкадари" - председателем райисполкома, учился в Советском Союзе, ничем плохим себя не запятнал. Просто испугался гонений сторонников Бабрака Кармаля и, захватив кассу и печать, ушел со своими людьми в горы. После долгих переписки, переговоров, личных встреч определились. Революционное руководство Афганистана объявило о своего рода амнистии для его ста пятидесяти бойцов, а Абдуллу попросили контролировать ситуацию в этом районе. На оперативных картах он был обведен особым кружком. Здесь больше не было выстрелов, нападений на советских солдат, диверсий, терактов. Банды уже просто изгонялись из региона. А с одним из бандитов, на руках которого было много крови, Абдулла расправился сам, предъявив в доказательство его голову (Восток есть Восток!). Кстати, через Абдуллу выходили и на другие такие же группы, превращавшиеся в отряды самообороны. В итоге этой акции было спасено немало советских солдат, местных активистов. Думаю, в нормальном государстве военнослужащий, принявший присягу на верность отчизне, не должен размышлять, а выполнять свой долг. К тому же у человека всегда есть выбор. Как и тогда, в наше время. Никто никого не заставлял что-то делать силой. Конечно, после отказа от выполнения "неудобного" приказа нужно было уйти из органов, положить на стол партбилет. Но на этом все и заканчивалось. Кстати, я и сейчас до конца не уверен: откажись мы все от участия в афганской эпопее, не заняли ли бы эту "брешь" на наших южных рубежах войска других стран. В восемьдесят втором, прощаясь с "Афганом", я положил на стол командованию свои соображения по поводу обстановки в районе Мазари-Шарифа и возможности развития событий в дальнейшем. Предложил тогда вариант "позиционной" войны, что ли - стоять в определенных местах отдельными гарнизонами, оседлать основные дороги, контролировать их. Но, помогая афганскому правительству, не вести боевых действий самим. Регулировать же внутренние конфликты нужно с помощью дипломатов и политиков. Все это было уже тогда реально. Дополнительно: все о uCoz http://uguide.ru/

Анатолий СТАНЧЕВ,"СЛОВО"